Бамберг.

Бамбергский собор был одним из важнейших соборостроительных проектов в Германии начала 13 в. Работы над его богатым скульптурным декором начались, по-видимому, в 20-е годы и были практически завершены к моменту второго освящения собора в 1237 г.

Если композиция на тимпане “Портала Милосердия” все еще составлена в позднероманской традиции, с политической программой, то тимпан “Княжеского портала” уже носит совершенно иной характер. В отличие от тимпана со сценой “Страшного Суда” в Реймсе, где повествование распределено между несколькими регистрами, здесь все события Страшного Суда совмещены на одном уровне, непосредственно над перемычкой, которая настолько широка, что тимпан походит на театральную сцену. В центре тимпана восседающий на колонне Христос демонстрирует свои раны; справа от него ангелы держат орудия Страстей Господних.

Дева Мария и апостол Иоанн в роли заступников человечества с мольбой касаются ног Христа. Между ними встают из могил два обнаженных смеющихся праведника. По бокам в необычайно живой манере изображены группы праведников и грешников. Улыбающегося короля и его супругу ведет за собой ангел; по другую сторону демон с ослиными ушами и крыльями на голенях тащит на цепи скованных грешников, чьи лица искажены горем. Первым в веренице грешников ступает король, за ним – папа, епископ, скупец с туго набитым кошельком и юноша. Эти фигуры наделены столь явственными индивидуальными чертами, что может показаться, будто мастер взял их с натуры. Подобная передача чувств через мимику прежде не встречалась в немецкой скульптуре.

В дополнение к сцене “Страшного Суда” по бокам портала были установлены две статуи: Церковь со стороны праведников и Синагога со стороны грешников. В настоящее время эти фигуры перенесены в интерьер собора. Формы их раскрывают символический смысл этих персонажей как олицетворений Нового и Ветхого Завета, победоносного христианства и поверженного иудаизма. Увенчанная короной Церковь – суровая, холодная и властная – стоит во фронтальной, почти неподвижной позе.

Синагога же изображена в совершенно иной манере, необыкновенно чувственно. Повязка на ее глазах – символ духовной слепоты. В правой руке Синагога еще держит сломанное копье, но скрижали Завета уже выпадают из ее левой руки. Ее платье, подпоясанное на бедрах, почти прозрачно, как влажный шелк. Поза этой аллегорической женской фигуры вполне соответствует роли, которую приписывала Синагоге теология той эпохи, - роли “первой невесты Бога”, которая, “изменив ему и опустившись до положения блудницы, все же вернется к нему в конце времен” (по выражению искусствоведа Хельги Скиурье).

Еще заметнее это становится если рассматривать фигуру с тыльной стороны (бамбергская Синагога относится к типу круглой скульптуры и, возможно, является первой статуей такого рода в постантичную эпоху). Здесь скульптор продемонстрировал соблазнительные очертания ее тела во всей красе. Со спины кажется, что Синагога одета в платье без рукавов; ткань еще плотнее облегает тело, чем спереди. Однако горделивая посадка ее головы свидетельствует о том, что Синагога выступает весьма достойной противницей Церкви.

Еще одна скульптурная группа, состоящая из женских фигур – “Мария и Елизавета”. Она помещена в восточной части хора, посвященной святому Георгию. Стилистически тесно связанная с реймсской группой “Посещение Марии Елизаветой”, эта композиция сама по себе является высочайшим образцом средневековых аллюзий на античные формы в монументальной скульптуре. Действительно, эти две бамбергские статуи испытали мощное влияние античного репертуара форм. Перенос веса тела на одну ногу уравновешивается сдвигом в противоположную сторону верхней части туловища и легким поворотом головы. Плащи струятся каскадами многочисленных складок; несколько слоев драпировки глубоко разрезаны над ногой, свободно отставленной в сторону, а ткань присобрана под левую руку и пышными круговыми складками нависает над опорной ногой. Как и в случае с реймскими скульптурами, в Бамберге невольно поражаешься тому, до какой степени моделировка этих статуй близка к античным образцам: иногда имеет место прямое “цитирование”.

Женщины из сцены “Посещения” смотрят друг на друга, повернув головы. Обе изображены беременными: Мария носит под сердцем Иисуса, Елизавета – Иоанна, которому предстоит крестить Иисуса. Этот эпизод относится к эпохе правления римского императора Августа. С учетом данного исторического контекста, Хельга Скиурье предлагает убедительное объяснение античного антуража: классические облики, в которых предстают Мария и Елизавета, помогают идентифицировать их как персонажей периода зарождения христианства.

Такая гипотеза, обосновывающая попутно и новый тип иконографии в Реймсе, кажется весьма убедительной в отношении Бамберга еще и потому, что бамбергский князь и епископ Экберт фон Андекс-Мераниен, по инициативе которого началось строительство нового собора, был одним из ближайших сподвижников императора Фридриха II (1220-1250).

Сам император в 1225 г., приобретя лен в Бамберге, выделил на возведение нового здания огромную сумму. Зная, что апулийский двор императора из политических соображений поощряет интерес к античности и что Фридрих поставил целью возродить золотой век Августа, епископ Эгберт распорядился провести скульптурную параллель между новозаветными персонажами и античным миром. Вкупе с разнообразными стилистическими “цитатами”, обнаруживающимися в архитектуре собора, эти статуи служат задаче возрождения славного прошлого ради престижа империи Гогенштауфенов.